Я спросил девушек: "Что делать будете, когда придут русские?"- ответ ошарашил даже эсэсовца

Манфред Динер, родившийся в 1927 году, воспитывался в атмосфере строгих национал-социалистических убеждений. Его отец вступил в НСДАП ещё в 1925 году и носил «золотой партийный знак» — символ верности партии. Семья держала лавку колониальных товаров и пекарню, вставали в три утра, чтобы печь хлеб.

С десятилетнего возраста Динер стал участником Юнгфолька, а к четырнадцати вступил в Гитлерюгенд. Он утверждает, что участие было формально добровольным, но фактически — моральной обязанностью: «Это не было принуждением, это было внутренней необходимостью». Подготовка включала стрельбу из пневматики, винтовок малокалиберного типа, тренировки с учебными гранатами.

После окончания школы Манфред оказался в Имперском тренировочном лагере СС в Чехии, где столкнулся с крайне жёсткой дисциплиной. Вспоминая Чехию, он замечает:

Убийство Гейдриха он объяснял как попытку англичан не допустить сближения чешского народа с немцами.

До 17 лет в войска СС вступать было нельзя, поэтому он был направлен на работу через Имперское трудовое агентство — обслуживал аэродром: ангары, заправку, ремонт самолётов. Он вспоминает: снабжение в Люфтваффе было отличным, а всем несовершеннолетним дополнительно выдавался паёк.

Окончательно он попал в резервный учебный батальон 3-й танковой дивизии СС «Мёртвая голова». Его готовили по принципу: «Лучше пот, чем кровь». Постоянные марш-броски, изматывающая муштра — всё это, как он говорит, стало настоящим испытанием.

Одна из наиболее страшных тренировок, по воспоминаниям Динера, называлась «проверка на храбрость». Сначала — прыжок с четырёхметровой высоты в полной выкладке. Затем — испытание с гранатой: один сидит в окопе, второй бросает гранату внутрь, а тот, кто внизу, должен её тут же перебросить дальше. После — смена ролей. Самое тяжёлое — закопаться в землю до того, как над тобой проедет танк. Он прошёл эту проверку только с третьей попытки — не успевал окопаться вовремя.

К 1944-му он оказался в составе охраны штаба дивизии в Венгрии, служил в роте с автомобилями-амфибиями Schwimmwagen VW Typ 166. Его задача — подавать ленты пулемёту MG-42 и следить за боезапасом. Их машина имела трёхчленный экипаж, а сам пулемёт был установлен на вращающейся штанге.

Однажды, оказавшись в двадцати километрах от Будапешта, они были вынуждены взрывать технику: боеприпасы и горючее закончились, линии снабжения были перерезаны.

Позже началось отступление, превратившееся в бегство. В пятом ночном бою, в составе штурмовой группы из двадцати человек, Динер испугался. «Я хотел значок за ближний бой, его давали за 15 атак. Но в ту ночь я испугался», — вспоминал он. Старый солдат с таким же золотым знаком, как у отца Динера, отговаривал его идти вперёд: «Мы все погибнем, побереги себя». Прав оказался старик — выжили лишь трое.

После поражения 16 марта русскими началось общее наступление. Немцы в Венгрии отступали.

Затем последовало ранение: осколок от ЗИС-3. При попытке забраться в кузов грузовика венгры избили его прикладами. «Они предали нас — теперь сами бежали дивизией».

Он стал свидетелем уничтожения реактивных истребителей Me-262 на аэродроме в Вене. Пропагандисты инструктировали женщин, как не выглядеть женщинами, а одна из них, поразившая 17-летнего Манфреда, на вопрос:

Позднее его ранили в голову у Имперского моста. Русский солдат, найдя его, произнёс: «Господи, совсем молодой» — и пощадил. Спустя минуту сам погиб под пулемётной очередью. Эти слова Динер запомнил на всю жизнь.

В госпитале он немного поправился и попытался сдаться американцам. Полковник пообещал отправить их в Мюнхен. На деле — всех гнали к русским. Когда колонна из 500 человек пыталась сбежать в лесу, выяснилось, что американцы расставили пулемёты.

У русских первым делом отобрали часы, кольца, сапоги. Потом вывели всех хиви — “предателей” — и расправились с ними. Колонны проходили через деревни, где заключённые Маутхаузена и чешские женщины кидали в них камни и плевали. Охраны уже не было — пленные были истощены.

Работать Динеру пришлось в разных местах: на Урале валил лес, на Кубани строил канал, в Ставрополе — дороги. В лагере стал «организатором» — обменивал еду на водку и самогон. Впоследствии даже ездил автостопом в отдалённые сёла за продуктами: «В Европе никто бы не остановился. А в России — всегда», — вспоминал он. Один капитан полиции даже дал водку вахтёру, чтобы тот не бил пленного.

Позже был этап в Казахстан. Там он работал на бойне. Мясо запрещалось воровать — грозило два года. Но всё равно прятали его в одежде.

В конце концов пришло распоряжение: тех, кто не был военным преступником, отпустить домой до конца года. Манфред Динер вернулся. До 1990 года молчал о своей службе. Лишь потом, в 1990-м, опубликовал объявление в газете — и откликнулись пятеро, кто служил с ним в дивизии «Мёртвая голова».

⚡Больше подробностей можно читать в моём Телеграм-канале: https://t.me/two_wars

Это Владимир «Две Войны». У меня есть Одноклассники, Телеграмм. Пишите своё мнение! Порадуйте меня лайком