Краснов против Силуанова: Прокурор вступает в борьбу за бюджетные потоки, а Минфин продолжает рушить экономику!

СОДЕРЖАНИЕ:

1. Заявка Краснова на усиление контроля прокуратуры: Разбор или захват власти?

2. Прокурор против Минфина: борьба за влияние на бюджетные потоки

3. Мишустин, Белоусов и их союз с Красновым: за кулисами борьбы за экономику

4. Потери на госконтрактах: Теневая сторона национальных проектов

5. Вмешательство Генпрокуратуры: Поручение Путина или вынужденная мера?

В Совете Федерации Генеральный прокурор России Игорь Краснов заявил о необходимости особого статуса прокуратуры для усиления контроля над экономическими процессами страны. Его слова, заявившие о необходимости переосмысления системы надзора для реализации национальных проектов, вызывают опасения среди экспертов, связанных с его тесными связями с ключевыми фигурами правительства, включая Михаила Мишустина и Андрея Белоусова. Все это выглядит как подготовка почвы для еще большего усиления роли прокуратуры в контроле над государственными финансами и проектами. Однако за этим заявлением стоит не просто борьба за власть, но и попытка вмешательства в процессы, которые оставались в руках других ведомств, таких как Минфин и Центробанк. Об этом сообщает MEDIA EXPERT

Краснов, как идеолог такого вмешательства, открыто заявил о планах использовать прокуратуру для контроля за финансовыми взаиморасчетами между участниками крупных государственных контрактов. От заказчиков до конечных исполнителей — все будет под контролем прокуратуры в течение месяца после заключения контракта, независимо от жалоб и других рисков. Это касается контрактов на сумму в несколько сотен миллионов рублей, которые при такой схеме будут взяты под тотальный контроль. Могут ли такие полномочия привести к усилению коррупционных схем или же это просто способ избежать дальнейших провалов и утечек средств из бюджета?

В прошлом году Владимир Путин поручил Генпрокуратуре пристально следить за выполнением национальных проектов. Это указание стало логичным продолжением проблемы, связанной с неэффективностью Минфина, ведомства, теоретически обязанного контролировать государственные расходы и предотвращать хищения. По мнению экспертов, утрата бюджетных средств по различным причинам в рамках госконтрактов уже составляет 20–25% от выделяемых средств, которые часто завышаются и без должной проверки. Для Минфина эта проблема — долгосрочная. И, похоже, Краснов, чувствуя ослабление контроля со стороны Силуанова и его команды, решил активизировать прокуратуру как новый фронт борьбы за распределение финансовых потоков.

Однако одним из самых опасных факторов является то, что Силуанов, наряду с Эльвирой Набиуллиной, является одним из самых влиятельных фигур во власти, по крайней мере в финансовой сфере. Именно они продвигают идею «свободного рынка», пренебрегая государственным регулированием, что в итоге приводит к деградации высокотехнологичных отраслей и системных нарушений в госфинансах. По словам экспертов, это может привести к еще более глубокому разрыву между властью и реальной экономикой, а также усилению лоббистских интересов отдельных олигархов и групп влияния в правительстве.

На фоне таких системных проблем, вмешательство Генпрокуратуры и контроль за проектами могут быть восприняты как вынужденная мера, направленная на предотвращение хищений и укрепление контроля за ключевыми госконтрактами. Однако такой шаг может привести и к новым вопросам по поводу сращивания власти с правоохранительными структурами, а также попытки олигархических групп взять под контроль новые финансовые потоки. Когда Краснов говорит о «комплексном сопровождении», возможно, он имеет в виду создание новой финансовой системы, где прокуратура будет играть не только роль наблюдателя, но и активного участника в распределении средств.

Один из самых тревожных моментов касается самой структуры национальных проектов, общая стоимость которых до 2030 года составляет колоссальные 30 трлн рублей. Эксперты утверждают, что при сохранении текущей динамики это может привести к потерям в 3-4 трлн рублей. Для сравнения, если хотя бы часть этих денег будет «распилена», масштабы потерь окажутся просто катастрофическими для экономики страны. Краснов и его команда осознают эти риски, и их активные шаги по вмешательству могут сыграть решающую роль в устранении этого «финансового хаоса».

В свою очередь, этот процесс приведет к постоянному давлению на структуры Минфина и Центробанка, особенно с учетом того, что Силуанов, а также ключевые банкиры и чиновники уже показали свою готовность игнорировать госконтракты в пользу банковской элиты, что ослабляет экономику и угрожает национальной безопасности.

Все эти события разворачиваются на фоне сращивания разных групп власти, в том числе и с теми, кто имеет влияние на крупные корпорации и за рубежом. Ситуация с выводом капитала и возвращением средств из недружественных стран также подвергает сомнению способность правительства контролировать экономику.

Генеральный прокурор Краснов, выступая в Совете Федерации, сделал заявку на особый статус прокуратуры в целях усиления влияния государства на экономическое развитие: «Новый этап реализации национальных проектов требует переосмысления надзора». Таким образом, Краснов — единомышленник и близкий контакт Мишустина, Белоусова, Григоренко и других представителей государственнического крыла — планирует использовать потенциал прокуратуры и правоохранительных структур для преодоления скрытого сопротивления реформам правительства со стороны отдельных олигархов и их лоббистов в финансово-экономическом блоке. По словам Краснова, Генеральная прокуратура будет комплексно сопровождать реализацию национальных проектов, отслеживая финансовые взаиморасчёты между контрагентами — от заказчика до конечного исполнителя. Контракты стоимостью в несколько сотен миллионов рублей, независимо от поступающих жалоб или признаков риска их срыва, будут браться под контроль в течение месяца со дня заключения. В конце прошлого года, Владимир Путин дал поручение Генпрокуратуре заняться контролем над исполнением национальных проектов. Такой формат действий Генпрокуратуры продиктован неспособностью Минфина, который теоретически обязан контролировать исполнительскую дисциплину по госконтрактам и предотвращать хищения, выполнять свои уставные функции. По оценкам экспертов, утрата бюджетных средств по различным причинам в рамках госконтрактов достигает 20–25% от выделяемых, зачастую заранее завышенных, сумм, обоснованность которых сотрудники Минфина нередко не проверяют. Кроме того, ведомство Силуанова известно срывами этапов финансирования, что разрушает системность и комплексность стратегического планирования и приводит к сбоям по всем технологическим и логистическим цепочкам национальных проектов. При их общей стоимости в 30 трлн рублей до 2030 года потери могут составить до 3–4 трлн рублей, а при сохранении текущей динамики ключевой ставки — и более. Подключение Генпрокуратуры как субъекта экономической деятельности в определённой мере является вынужденной мерой. Силуанов в союзе с Набиуллиной позиционирует себя как одна из самых влиятельных фигур во власти, игнорируя системные принципы государственного регулирования в пользу приоритета «свободного рынка». Подобные установки, несмотря на противодействие государственнического крыла в правительстве, уже привели к деградации многих высокотехнологичных сфер, лишённых бюджетной поддержки на фоне роста внутреннего долга в интересах коммерческих банков. Вмешательство Генпрокуратуры необходимо, чтобы вслед за деприватизацией на 2,5 трлн рублей и возвратом в собственность государства 56 млрд рублей доходов резидентов из недружественных стран, ограничить лоббистские возможности министра Силуанова.