Слышат ли инопланетяне сигналы наших радиотелескопов

Август...

Южное небо тлеет метеорами, как догорающий костёр. В степи стоит радиотелескоп — белая тарелка высотой с девятиэтажку. Ночной техник, укутавшись курткой, ставит кружку на металлический поручень: «А что, если кто-нибудь у Альфы Центавра услышит наш сигнал?»

Спросил — и будто камешек кинул сквозь четыре световых года темноты. Давайте проведём этот камешек до самого конца пути, не грузя читателя уравнениями.

Насколько далеко четыре световых года?

Представьте, что свет — самая быстрая вещь во Вселенной — это реактивный самолёт, мчащийся со скоростью 1000 км/ч. От Киева до Нью-Йорка он долетает за 9 часов. Так вот, путь до Альфы Центавра для этого «самолёта» растянется на шесть миллионов лет. Свет делает тот же марш-бросок за «скромные» четыре года и четыре месяца.

Длина дистанции важна: чем дальше крик, тем тише эхо.

А как вообще «кричит» Земля?

Что делает расстояние с нашим звуком?

Представьте фонтан на площади: у самой чаши струя бьёт громко, но в полукилометре остаётся лишь пар. Радиоволны ведут себя схожим образом: сила ослабевает по закону квадрата расстояния.

Физики любят сравнивать радио-пучок с маслом, размазанным по бутерброду. Чем шире хлеб, тем тоньше слой. Так вот, «бутерброд» до Альфы Центавра огромен — диаметр хлеба десятки триллионов километров. Наш толстый слой масла превращается в молекулярную плёнку.

Какой слух нужен центаврианцам?

На Земле самый большой «слуховой аппарат» — китайский телескоп FAST, его тарелка занимает долину длиной 500 м. Он способен уловить радиосигнал, эквивалентный свету от трёх велосипедных фонарей, если те горят на Луне. Казалось бы, великолепно!

Но даже столь чувствительный гигант не услышал бы телевизионную передачу, отправленную с Проксимы — ближайшей звезды системы Альфа Центавра. Аналогично и наоборот: наши бытовые сигналы захлебнутся в космическом шорохе ещё на полпути.

Чтобы услышать мельчайшую утечку, пришельцам пришлось бы построить антенну размером с Луну или терпеливо «подслушивать» сотню лет, складывая крохи энергии, словно монетки в копилку.

Что насчёт пушек-маяков?

Если Аресибо стреляет, шанс вырастает. Его узкий луч — всё равно что лазерный указатель, попавший точно в глаз наблюдателю на другом континенте.

Проблема в том, что указывать надо предельно точно: звёзды и планеты движутся, как участники карусели, и «прицел» сбивается. Плюс стрелять нужно долго — годами — чтобы собеседник вообще успел повернуть ухо в нужную сторону.

Почему Земля становится тише

С развитием технологий мы перешли на световоды, направленные антенны и спутники узкого луча. Город погасил громкоговорители и перешёл на наушники.

Для SETI-поиска это плохо: сигнал Земли, который в 1980-е был сравним с ревом мотоцикла, ныне напоминает шум холодильника за стеной.

Короткий итог

Финальная картина

Вернёмся к степному телескопу. Техник берёт кружку, в которой уже остыл кофе. Где-то там, через четыре световых года, бродит оранжевая звезда — почти копия Солнца. Услышит ли она наш шёпот?

Нет, если мы продолжаем болтать между собой, как в столовой. Да, если однажды встанем на табурет, возьмём громадный мегафон и закричим: «Привет, соседи!»

Тогда эхом, едва-едва, но вернётся ответ. Только ждать придётся ещё четыре года, четыре месяца — столько занимает дорога в один конец.

Пока же тишина космоса густая, как ночь Хемингуэя, укутывает Землю. И лишь стрелы радиопушек изредка пронзают её, оставляя тонкие, быстро зарастающие тропы.

Что будем делать дальше — решать уже нам.