«Как закалялась сталь» - исповедь неудачника, которую изучают в школе

«Как закалялась сталь» — это не гармоничное литературное произведение, как бы ни старался автор и те люди, которые нещадно правили текст при жизни Островского и после его смерти. Роман откровенно рыхлый, в нем десятки ненужных для сюжета, но явно дорогих автору персонажей, повторяющиеся сцены, утомительная путаница, переизбыток стилистических и идеологических штампов. А еще «Сталь» — это исповедь неудачника, у которого в 24 года нет ни семьи, ни детей, ни образования, ни профессии. А главное — нет здоровья, чтобы всё это приобрести.

Принято считать, что Николай Островский написал роман «Как закалялась сталь», что называется, с себя. Это не совсем так. Да, изначально он планировал создать автобиографию, но затем решил превратить ее в роман по совету одного из своих комсомольских товарищей. Островский сделал биографию Корчагина более типичной, в духе времени. Дал ему пролетарское происхождение, каким сам не обладал, и обошел вниманием некоторые нелицеприятные факты своей биографии. Как-то: ревтрибунал, арест и «партийную чистку».

Но в целом — да, траектории Островского и Корчагина почти идентичны. За исключением жизненного финала. Островский умер в 32 года, находясь в зените славы как заслуженный член советского литературного ареопага. А судьба Павки Корчагина неопределенна — паралич, слепота, но зато твердая убежденность, что он прожил жизнь не зря, и на багровом знамени революции есть и его несколько капель крови.

Не зря? Но давайте освободим мумию сюжета «Стали» от многослойного кокона идеологических бинтов и посмотрим на то полезное, что успел сделать Корчагин за свою недолгую жизнь.

Окончил три класса школы, был изгнан из нее за то, что подсыпал ненавистному учителю-попу табак в тесто. Мать устраивает его в станционный буфет на подсобную работу. Но и там Павка долго не задерживается, так как по его вине происходит потоп в зале ожидания. Дальше работа помощником кочегара на электростанции, подручным у электромонтера. Пока ничего полезного, а лишь типичная судьба многих мальчишек того времени.

Но вот свершается революция, начинается Гражданская война, Пашке уже не до работы. Здесь бы раскрыть все его подвиги, однако Островский пишет об этом периоде жизни своего героя как-то скомканно:

Подвиги? Нет, об этом автор ничего не сообщает. Лишь говорит о тяжелом ранении осколком в голову, приведшем к слепоте на один глаз. Дальше недолгая работа в Киевской ЧК, куда Корчагина взял его хороший знакомый матрос Жухрай. «Будем с тобой контру душить», — раскрывает Пашке задачи старший товарищ. Однако подробностей «удушения контры» в романе нет никаких. Видимо, они оказались настолько жестокими, что даже закаленный войной Корчагин не выдержал — ушёл.

А дальше начинается вторая часть романа и та самая стройка, героизм участников которой без устали восхваляли советские агитки. Это прокладка узкоколейной железной дороги, в которой самоотверженно участвовал Павка Корчагин. Остановимся на ней подробней, ведь более наглядного примера апофеоза идиотизма и представить трудно.

Летом под Киевом нарубили кучу дров, но вывезти их не успели. Или специально не захотели, дабы устроить отопительную диверсию для зимнего города. Виновный имеется — это председатель железнодорожного профсоюзного комитета. По описанию в романе он представляется этакой классической контрой с «обиженной складкой губ» на маленьком ротике и с «полированной макушкой», которую без устали вытирает клетчатым платком. Ему на заседании губисполкома задают вопрос: «Что вы сделали для доставки дров?» Лысый отвечает, что трижды сообщал о ситуации в правление дороги.

Логичней было бы разобраться в этой цепочке и выяснить на каком этапе произошел затык, но член губисполкома старый большевик Токарев «кольнул лысого враждебным взглядом: «Вы что же, нас за дураков считаете?» Впрочем, назначить виновных одно дело, другое — надо организовать вывоз дров. А как это можно сделать, когда вот-вот в воздухе закружат белые мухи? Построить узкоколейную железную дорогу.

Задача поставлена, исполнители определены. В числе оных оказывается Пашка Корчагин, и именно этот эпизод его биографии преподносился как высшее проявление трудового героизма. Но это форменное раздолбайство, а не героизм. Триста комсомольцев прокладывают железную дорогу протяженностью шесть верст больше месяца. При этом у них уже есть готовые шпалы. Все, что нужно — это подготовить насыпь, уложить на шпалы рельсы и прошить колею. Да для такой оравы задача на неделю максимум. Но нет же, комсомольцы усложняют себе работу, начиная долбить в мерзлой земле ямки под шпалы. Зачем? Да этой узкоколейке работать всего пару месяцев, скорость на ней не нужна, к чему такие сложности?

А организация труда вообще поражает. Причем холод и лишения, которые терпели комсомольцы, преподносятся как образец самопожертвования. Жил Корчагин и другие строители в здании маленькой станции без окон и дверей. Холод был такой, что по утрам Пашка не мог отодрать волосы от пола — примерзали. Но ведь он же работал не в тундре, а в лесу. Что мешало разводить на ночь костры, дров-то немеряно?

В одной из кинопостановок романа есть такая сцена: Корчагин разглядывает свой дырявый сапог, потом одевает его и продолжает самоотверженно морозить ногу. Неужели нельзя было потратить некоторое время, чтобы найти хоть какую-то тряпку, обмотать ногу и потом работать в разы эффективней, а главное комфортней? Видимо, нельзя, ведь от этого позолота подвига изрядно потускнеет. Уже когда заканчивали узкоколейку, Жухрай прислал для жилья комсомольцам четыре спальных вагона с печками и теплом. Но что мешало это сделать с самого начала строительства?

Дурость это, а не героизм. «Вы что же, нас за дураков считаете?» — спрашивал большевик Трифонов у лысого «вредителя». Видимо, да, за дураков, которые все лето прозаседали на партсобраниях, лес не вывезли, а в преддверии зимы устроили суматошный аврал, послав долбить землю Корчагина с командой. Да, строители герои. Но герои по милости дураков. И терпели лишения они тоже из-за разгильдяйства своих старших товарищей.

Строительство узкоколейки — это кульминация всего романа, хотя произведение нельзя назвать образцом правильного литературного повествования с завязкой сюжета, апофеозом и логичным финалом. Это скорее большевистское житие святого воина, а точнее столпника, сознательно истязающего себя. Корчагин хочет служить революции, но предлагает государству не столько труд, сколько жертву, а его классовая сознательность граничит с безумием.

Вот такая бестолковая и бессмысленная судьба, возведенная в бронзовый канон. А ведь нужно не гордиться Корчагиным, не восхищаться его жизнью, а жалеть молодого парня. Это как же бездарно он промотал свою короткую жизнь. Нет, не «сверхчеловека» изобразил Николай Островский, а безумца, который очертя голову, бросился преобразовывать мир, вместо того чтобы хоть что-то полезное сделать для себя родимого.

И для чего нужен роман «Как закалялась сталь» в школе, ради чего его читать? Художественных достоинств у него кот наплакал (у Толстого таких гораздо больше, хотя дети и бородатого классика читают с неохотой). Изучать по роману историю — так есть же подлинные документальные свидетельства. Призывать гробить себя и здоровье за идею — странно вдвойне.

«Самое дорогое у человека — это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы» — это не резюме романа, не его хрестоматийный смысл, а красивые и бессмысленные слова. Как раз «бесцельно прожитые годы» — это и есть жизнь Павла Корчагина, которую лучше оставить в покое, а не «избранными главами» засеивать многострадальное поле школьной программы по литературе.

После краха СССР стали появляться материалы об истинном авторстве романа «Как закалялась сталь». Писали о неком творческом коллективе, который многократно правил стилистически корявую рукопись Островского. История почти похожа на ту, что происходила с «Тихим Доном» Шолохова