Чума, интриги и золотой пояс: как Русь чуть не рассыпалась в XV веке

В июле 1425 года на Русь обрушилось страшное бедствие – эпидемия черной оспы. Болезнь, пришедшая "от Немец во Псков", с пугающей скоростью распространилась по всей русской земле, достигнув Новгорода и Москвы. Мор свирепствовал не только в 1425 году, но и в последующие два года, унося жизни тысяч людей и оставляя за собой опустошенные деревни и города.

Эпидемия не щадила никого – от простых крестьян до знатных князей. Среди жертв оказались почти все серпуховские удельные князья, великий князь тверской Иван Михайлович с сыном Александром и внуком Юрием, ярославский князь Иван Васильевич и многие другие. Такие масштабные потери среди правящей элиты неизбежно вели к дестабилизации политической ситуации, создавая вакуум власти в ряде княжеств и порождая борьбу за наследство умерших правителей.

Подобные эпидемии были характерны для Средневековья, но их масштаб и последствия в XV веке поражают воображение. Достаточно вспомнить "черную смерть", опустошившую Западную Европу в XIV веке, унесшую жизни трети населения континента. Причины столь масштабных вспышек болезней крылись в социальной нестабильности, перенаселенности городов, антисанитарии, расширении торговых связей и миграциях населения. Средневековые города с их узкими улочками, отсутствием канализации и скученностью жителей становились идеальной средой для распространения инфекций.

Массовые смерти вызывали у людей не только страх, но и глубокое смятение, подрывая основы мировоззрения. Не понимая истинных причин бедствия, они объясняли происходящее гневом Божьим за прегрешения и неправедную жизнь. Однако тот факт, что болезнь косила и праведников, в том числе священнослужителей и монахов, только усиливал смятение умов, заставляя людей искать иные, порой фантастические объяснения происходящему.

Примечательно, что эпидемия пришла "от Немец во Псков". Этот город долгое время вел изнурительную борьбу с агрессивным Ливонским орденом, который стремился расширить свое влияние на восток. После сокрушительного разгрома под Грюнвальдом в 1410 году орден переживал не лучшие времена, но его натиск на Псковскую республику парадоксальным образом усилился. Это было связано с ослаблением ее главного союзника – Великого княжества Московского, которое само погрязло во внутренних конфликтах.

Нельзя исключать, что руководство Ливонского ордена могло целенаправленно способствовать распространению эпидемии на псковские земли как средства ослабления противника. Хотя прямых доказательств этому нет, такая тактика не была чем-то неслыханным для средневековой Европы. Известны случаи, когда во время осад в стан врага забрасывались трупы животных или людей, умерших от заразных болезней.

Ослаблением Москвы, вызванным эпидемией и внутренними раздорами, попытался воспользоваться великий князь Юрий Галицкий, младший брат покойного московского князя Василия I. Он считал, что имеет больше прав на престол, чем его малолетний племянник Василий II. Однако благодаря искусному посредничеству митрополита Фотия и авторитету литовского князя Витовта, деда юного Василия, конфликт удалось временно уладить в 1428 году. По заключенному договору Юрий формально отказывался от притязаний на московский трон.

Впрочем, хитроумные политики того времени умели оставлять лазейки даже в, казалось бы, однозначных соглашениях. В договоре была двусмысленная фраза о том, что княжить следует "по душовной грамоте... великого князя Дмитрия Ивановича". Это оставляло Юрию Дмитриевичу зацепку для будущих претензий, так как по завещанию Дмитрия Донского престол должен был наследоваться следующим по старшинству братом, а не сыном правящего князя.

Смерть Витовта в 1430 году стала поворотным моментом в развитии конфликта. Литовский князь, несмотря на свое иностранное происхождение, пользовался огромным авторитетом среди русских князей и выступал гарантом стабильности. Его уход открыл дорогу новому витку борьбы за власть. Пятнадцатилетний Василий II, внук Витовта, оказался в сложном положении. Он нетвердо держал в руках бразды правления, а его право на престол вновь было оспорено амбициозным дядей.

Юрий Галицкий, чувствуя, что момент благоприятствует его планам, вновь предъявил претензии на московский престол. Понимая, что силой решить вопрос будет сложно, он потребовал третейского суда у хана Золотой Орды. Это решение отражало реалии того времени: несмотря на победу на Куликовом поле и постепенное ослабление Орды, она все еще играла важную роль в русской политике, особенно в вопросах престолонаследия.

Улуг-Мухаммед, взвесив все за и против, принял решение в пользу Василия II. Молодой князь получил ярлык на великое княжение, а Юрию в качестве компенсации был пожалован город Дмитров. Это решение имело далеко идущие последствия. Важно отметить, что с этого момента Москва официально стала столицей великого княжества – ханский посол возвел Василия II на престол именно здесь, а не во Владимире, как это было раньше. Это символизировало окончательное утверждение Москвы как политического центра Северо-Восточной Руси.

Казалось бы, конфликт был исчерпан, но в сложном мире средневековой политики любое, даже самое незначительное событие могло стать искрой, разжигающей пожар новой усобицы. Так и случилось, когда, казалось бы, безобидное украшение стало причиной нового витка вражды.

Всё началось с того, что Василий II нарушил данное ранее обещание жениться на дочери боярина Ивана Всеволожского, который сыграл ключевую роль в получении им ярлыка на великое княжение. Вместо этого молодой князь выбрал в жены княжну Марию Ярославну из рода князей Серпуховских. Этот выбор был продиктован политическими соображениями – союз с серпуховскими князьями укреплял позиции Москвы. Кроме того, вполне вероятно, что на решение Василия повлияла его мать, София Витовтовна, считавшая неприемлемым брак великого князя с дочерью простого боярина.

Оскорбленный Всеволожский, чувствуя себя преданным, перешел на сторону Юрия Галицкого. Этот шаг имел серьезные последствия – Василий II лишился ценного союзника и опытного советника, а его противник приобрел влиятельного сторонника, хорошо знакомого с внутренней кухней московского двора.

Новый виток конфликта разгорелся на свадьбе Василия II с Марией Ярославной. На торжестве присутствовали сыновья князя Юрия – Василий и Дмитрий Шемяка. На Василии Юрьевиче был надет богато украшенный золотой пояс, усыпанный драгоценными камнями. Казалось бы, обычное для княжеского рода украшение, но оно имело особое значение.

Один из московских бояр, внимательно рассмотрев пояс, узнал в нем вещь, некогда принадлежавшую самому Дмитрию Донскому. Этот пояс имел не только материальную, но и огромную символическую ценность, являясь своего рода знаком преемственности власти. То, что он оказался у сына Юрия Галицкого, а не у действующего великого князя, было воспринято как вызов.

София Витовтовна, мать Василия II, известная своим властным характером, не стерпела такого явного намека на претензии рода Юрия на власть. В порыве гнева она публично сорвала пояс с Василия Юрьевича, устроив скандал прямо посреди свадебного пира. Этот поступок был неслыханным нарушением этикета и прямым оскорблением гостей.

Оскорбленные до глубины души Василий Юрьевич и Дмитрий Шемяка немедленно покинули празднество и спешно отправились к отцу в Галич. Юрий Дмитриевич, узнав о случившемся, расценил этот инцидент как прямое оскорбление всего своего рода и casus belli – повод для войны. Он начал активно готовиться к походу на Москву, собирая войска и заручаясь поддержкой союзников.

Примечательно, что в истории с поясом косвенно поучаствовал и опальный боярин Всеволожский. По свидетельству летописца, эта драгоценная вещь, украденная у Дмитрия Донского, каким-то образом оказалась у него и перешла по наследству. Вполне вероятно, что хитрый боярин, затаив обиду на Василия II, намеренно подарил пояс Василию Юрьевичу, прекрасно понимая, какой резонанс это может вызвать.

За кулисами династического конфликта между Василием II и Юрием Галицким разворачивалось не менее драматичное противостояние между двумя группировками знати – "старыми" и "новыми" боярами. Это противоборство отражало глубинные процессы трансформации русского общества и государственности в XV веке.

Всеволожский, несмотря на свою изначальную поддержку Василия II, принадлежал к лагерю "старых" бояр. Эта группа выступала за сохранение традиционных феодальных порядков, при которых власть великого князя была ограничена влиянием крупных землевладельцев и системой местничества. "Старые" бояре опасались чрезмерного усиления московских правителей, видя в этом угрозу своим привилегиям и относительной независимости.

В противовес им вокруг молодого Василия II сформировалась группа "юных" бояр и дворян. Эти люди, зачастую выходцы из незнатных родов, своим возвышением были обязаны лично великому князю. Они поддерживали курс на укрепление централизованной власти и расширение влияния Москвы, видя в этом залог не только государственного могущества, но и своего собственного благополучия.

"Новые" бояре опирались на растущий слой служилых людей, а также на горожан и купцов, заинтересованных в расширении великокняжеских владений. Для этих социальных групп усиление Москвы означало расширение торговых связей, установление стабильного порядка в стране и усиление ее военной мощи, что гарантировало защиту от внешних угроз.

В XV веке молодые бояре выступали за укрепление государственной власти, видя в сильном централизованном государстве гарантию своего благополучия и возможности для дальнейшего роста. Их целью было создание единой и мощной державы, способной противостоять внешним угрозам и обеспечить внутреннюю стабильность.

Поддержка опытного интригана Всеволожского придала Юрию Галицкому уверенности в своих силах. Он решил действовать решительно и внезапно, понимая, что промедление может лишить его шанса на успех. Собрав значительное войско, Юрий неожиданно для всех двинулся на Москву.

Внезапность атаки сыграла свою роль – москвичи оказались совершенно не готовы к обороне. По свидетельству летописца, многие горожане, включая ратников, были пьяны: "Мнози от них пьяни бяху и собой мёд везяху, что пити еще". Это указывает на то, что в Москве царила атмосфера беспечности, никто не ожидал нападения.

Оказавшись перед стенами хорошо укрепленного города с неподготовленным к обороне гарнизоном, Юрий пригрозил начать штурм. Василий II, понимая безнадежность сопротивления и не желая кровопролития, предпочел сдаться без боя. Юрий торжественно вошел в столицу и провозгласил себя великим князем, отправив племянника княжить в Коломну.

Казалось, что Юрий Галицкий достиг своей цели и окончательно утвердился на московском престоле. Однако его торжество было недолгим. Московская знать, опасаясь масштабного перераспределения вотчин и прихода к власти новых людей из окружения Юрия, начала массово покидать столицу. Бояре, дворяне, купцы – все потянулись в Коломну, выражая тем самым молчаливую, но недвусмысленную поддержку свергнутому Василию II.

Этот исход стал неожиданностью для Юрия. Он оказался в столице, практически лишенной административного аппарата, в окружении враждебно настроенных владений. Осознав шаткость своего положения, Юрий Дмитриевич принял неожиданное решение – он добровольно вернул племяннику великокняжеский престол и удалился обратно в свой удел в Галиче.

Этот эпизод ярко иллюстрирует, насколько сложной и непредсказуемой была политическая ситуация того времени. Формальный захват власти еще не гарантировал реального контроля над государством. Поддержка боярства и служилого сословия оказалась важнее военной силы.

Василий II, воодушевленный неожиданной победой и возвращением на престол, совершил два серьезных промаха, которые в дальнейшем дорого ему обошлись. Во-первых, он приказал ослепить предателя Всеволожского – жестокая мера, шокировавшая даже по меркам того сурового времени. Этот акт вызвал тайное недовольство многих влиятельных бояр, опасавшихся, что подобная участь может постигнуть любого из них.

Во-вторых, опьяненный успехом, Василий решил окончательно разгромить своего дядю, начав военную кампанию против Галича. Это решение оказалось роковым – оно толкнуло Юрия и его сыновей на отчаянные меры и привело к эскалации конфликта.

Началась открытая война, в которую оказались втянуты различные политические силы Руси. Против армии Василия II выступили не только войска Юрия Галицкого, но и вятичи, опасавшиеся потерять свою автономию в случае усиления власти Москвы. Вятская земля, с ее традициями вольности, напоминавшими новгородские, стала важным союзником Юрия.

В начале 1434 года произошло решающее столкновение. Объединенные силы Юрия и его сыновей при поддержке вятичей наголову разбили великокняжеское войско. Москва вновь оказалась в руках Юрия Галицкого. На этот раз он действовал более решительно – захватил великокняжескую казну и начал раздавать земли и должности своим сторонникам.

Василий II, потерпев сокрушительное поражение, бежал сначала в Новгород, надеясь найти там поддержку. Однако новгородские бояре, не желая ссориться с новым московским правителем, отказали ему в помощи. Тогда Василий отправился в Нижний Новгород, оказавшись в крайне сложном положении.

Казалось, что Юрий Галицкий окончательно утвердился на московском престоле. Он начал энергично управлять государством, стремясь укрепить свою власть. Однако судьба вновь преподнесла неожиданный поворот – вскоре после своей победы Юрий скоропостижно скончался в возрасте шестидесяти лет.

Смерть Юрия привела к новым распрям, теперь уже между его сыновьями. Старший, Василий Косой, попытался объявить себя великим князем, но не получил поддержки своих младших братьев – Дмитрия Шемяки и Дмитрия Красного. Они, оценив ситуацию, предпочли призвать обратно Василия II, надеясь получить от него гарантии сохранения своих владений и привилегий.

Этот неожиданный поворот открыл новую страницу в истории русской смуты XV века. Василий II вернулся в Москву, но теперь ему предстояло столкнуться с новыми вызовами – амбициями сыновей Юрия, особенно неукротимого Дмитрия Шемяки, который в будущем станет его главным противником.

Понравилось? Поставь лайк!

Обязательно прочти эти статьи:

Багрянец и злато: как Рим и Карфаген схлестнулись за власть над Средиземноморьем

Безумный император: как Коммод погубил золотой век Рима

Женщины-гладиаторы в Древнем Риме: правда или вымысел?

Как немецкий архитектор хотел осушить Средиземное море и объединить Европу с Африкой